Новости – Общество

Общество

«Человек без любви не живет. Вот такая штука»

Реконструкция Азовского осадного сидения, 2015. Фото: Сергей Гаркуша, https://vk.com/garkushafish

Лето — сезон военно-исторических реконструкций и фестивалей; «Русская планета» узнавала, зачем ростовчане примеряют образы прошлого

Марина Меркулова

20 августа, 2015 12:29

18 мин

15 августа в Куйбышевском районе прошла военно-историческая реконструкция, посвященная форсированию реки Миус в период Великой Отечественной войны. В начале августа реконструировали Азовское осадное сидение 1641 года, где в течение трех дней люди жили в лагере, стилизованном под XVII век. В июне в Октябрьском районе можно было увидеть эпизод Афганской войны. «Русская планета» узнала, зачем оживлять историю и как в Ростовской области развивалось движение реконструкторов.

Городской пляж Азова (Ростовская область). Сорокаградусная жара. Палатки «казаков» и «турков» расположены в стороне от пляжа — в лесном массиве. Сидя на коврах, женщины в пестрых платьях с тюрбанами на головах вышивают и поют песни, мужчины тренируются боям на шашках и саблях. Быт выдержан в стиле XVII века. Через несколько часов эти люди будут сражаться и «погибать» во время «Азовского осадного сидения».

Клуб «Казачья воля» на фестивале «Азовское осадное сидение». Фото: Марина Меркулова / «Русская планета»

– Все упирается в костюм, если он есть — то участвуем в реконструкции. С этого года мы уже ездим и на Гражданскую, и на Отечественную войну. Шьем все своими руками, — говорит Александра Самонева, член военно-исторического клуба «Казачья слава».

В Азове он существует 9 лет и является постоянным участником фестиваля «Азовское осадное сидение», который в этом году проходит 11-й раз. Сам клуб давно превратился в сообщество, потому что люди здесь связаны не только культурным казачьим кодом, но и тем, что совместно решают свои жизненные проблемы.

– У нас в клубе самое главное — соблюдать правила, которые существовали у казаков. В первую очередь — это воля, но не в смысле полной свободы, а в смысле ответственности за свои решения: я сама пришла в этот клуб, значит, я обязана выполнять устав; если дал слово, то должен его выполнить. В «Казачью славу» сегодня входит 60 человек, приезжают к нам со всей области. У нас есть собственный ансамбль, мы даем концерты. Наши женщины научились шить, петь, танцевать с саблей. Бытует стереотип, что казачка в жизни в руки не брала оружие. Это неправда. Очень много исторических фактов, подтверждающих то, что женщины наравне с мужчинами принимали участие в боях. Так, в 1774 году на станицу Наурскую вблизи Терека напали кавказцы. Строевые казаки в это время находились в походе. Женщины отразили нападение и прогнали противника. Помимо того, что казачка — волевая, она — прекрасная мать и верная жена. В нашем клубе мы создали группу матерей-казачек. Ходим по детдомам заниматься с сиротами, берем их на свои мероприятия, помогаем многодетным семьям. У казаков не было чужих детей. Если отец погибал в бою, матери помогала вся станица. У нас в регионе часто говорят о возрождении казачества. А что это значит? Это не просто взял и надел на себя казачью форму, нужно научиться быть казаком, жить так, как жили казаки, — энергично говорит РП Александра.

Блуждая по лагерю, натыкаюсь на «англичан» в широких шляпах. Каким образом они здесь оказались, рассказывает Олег Гричишкин, руководитель клуба «Морские псы Елизаветы», существующего в Ростове с 2009 года.

Клуб «Морские псы Елизаветы» на фестивале «Азовское осадное сидение». Фото: Марина Меркулова / «Русская планета»

– В «Азовском сидении» мы представляем английских наемников, которые сражались на стороне турков. Они составляли основу артиллерийского и инженерно-минерного корпусов и охраняли самого пашу, командующего штурмом (паша — высокий титул в политической системе в Османской империи. — Примеч. авт.). «Морские псы» существовали при Елизавете I и участвовали во многих военных кампаниях, в том числе и в 30-летней войне.

– Почему вас заинтересовала тема наемников?

– Все знают, что наемники присутствовали во многих военных действиях, играли в них существенную роль, но, возможно, из-за переизбытка ложных патриотических чувств все как-то чураются этой темы. Типа наемники — продажные люди и так далее. Мы посчитали своим долгом отразить этот исторический факт. Везде казаки, стрельцы, государевы люди, а наемников нет, как будто их не существовало. К тому же это просто очень интересная и редкая тема, у нас в России ею мало кто занимается.

– Откуда вы получаете информацию о них?

– Мы используем англоязычные источники, так как на русском языке материалов мало, в основном только академические книги, научно-популярной литературы практически нет. Когда есть возможность, выезжаем на европейские фестивали. Были, например, на мощном массовом фестивале, где участвовали в реконструкции осады крепости Буртанж, сохранившегося сооружения на границе Нидерландов и Германии. Туда съезжаются люди со всего мира. Там мы общались с англичанами, которых реконструируем. Многое у них почерпнули.

– Как к вам попадают люди? Занятие действительно необычное.

– Случайно. Зачастую у человека кроме работы, рыбалки, шашлыков и заливания себя пивом ничего нет, он в какой-то момент понимает, что в жизни наступил тупик, нужно что-то новое. Тут он узнает, например, о нас. Пробует, если не нравится, уходит, остаются только фанаты, любители истории. Это ведь к тому же дорогое удовольствие.

– Дорогие костюмы?

– Они не самые дорогие, самое затратное — оружие. Оно заказывается у мастеров, это даже не малосерийное производство, а штучное изготовление, поэтому и дорогое.

– Можно говорить о каких-то трендах в движении реконструкторов?

– Сейчас самым популярным направлением считаются IX–XIV века, так как там присутствовали контактные бои. Во время таких реконструкций люди дерутся по-настоящему на образцах средневекового оружия, то есть у них есть реальная возможность почувствовать себя человеком прошлого. В эпоху, которой мы занимаемся, полного контакта нет, реконструкции XVII века проходят мягче. На серьезных фестивалях жесткие правила. Бытовая сторона должна быть максимально приближена к времени.

– Когда в России стали устраивать такие фестивали?

– Уже в 1980-х годах были исторические клубы, которые занимались Отечественной войной 1812 года. Лет 15 назад стали реконструировать IX–XV века. Движение зародилось в академической среде историков и археологов и вылилось в толкиенистов и ролевиков — очень мощные течения по всему миру. Еще у нас существует объединение ратоборцев в Коломенском (Москва), которое сделало фестивали постоянными и массовыми. Ежегодно они устраивают фестиваль «Времена эпохи». В 2012 это был 1612 год — выбивание поляков из Кремля, в этом году — Древний Рим, в следующем обещают открыть несколько площадок по XVI–XVII веку. С точки зрения туристического бизнеса такие мероприятия очень выгодны.

Самым реконструируемым периодом у нас в стране можно называть Великую Отечественную войну. Первым в Ростове этой темой стал заниматься Донской военно-исторический музей, существующий с 2006 года. Его открыл Иван Стреляев, частный предприниматель. Многие реконструкции сняты на камеру, их можно смотреть как полноценные фильмы. Используемая в них военная техника — аутентичная, найденная поисковым объединением «Миус-фронт», которое также активно участвует в реконструкциях.

Реконструкция форсирования на реке Миус 15 августа 2015 года. Фото: из архива поискового объединения «Миус-фронт».

– В конце 1990-х мы начали проводить раскопки для поиска без вести пропавших солдат во время боев на Миус-фронте. Кости белели везде. Тогда мы столкнулись с проблемами, не связанными с поиском: разрушенные памятники и братские могилы, и молодежь, которая понятия не имеет, что такое Великая Отечественная война. Поэтому мы стали проводить военно-исторические реконструкции, которые являются эффективным способом пробуждения интереса к нашей истории, — рассказывает Андрей Кудряков, руководитель поискового отряда.

Многие участники «Миус-фронта» — военные, которые служили в горячих точках. О том, что бросать своих товарищей на поле боя ни в коем случае нельзя, они знают не понаслышке. Бывает, что к ним обращаются ветераны с надеждой найти своих сослуживцев. Несмотря на многие трудности, в том числе и финансовые, общение с ветеранами Великой Отечественной войны, по признанию поисковиков, является самым сильным импульсом для деятельности.

– Работая лопатой и находя артефакты войны, хорошо представляешь себе реалии боев Великой Отечественной. Полученные знания стараемся вкладывать в наши реконструкции. Мы даже используем найденную военную технику тех времен. Работая над сценарием, обязательно включаем в него малоизвестные факты из нашей донской истории. Например, в мае в реконструкции, посвященной 70-летию Победы, был рассказан такой эпизод: когда враг с огромными танковыми соединениями входил на территорию Ростовской области, на пути у него оказались никому не известные сейчас девочки-зенитчицы, охранявшие переправу через Миусский лиман. Они сражались и все погибли. Война — это не просто бои, атаки, контратаки, это — человеческие судьбы, героизм отдельных людей. На одном Миус-фронте за один день 17 человек повторили подвиг Александра Матросова. Об этом мало кто знает. Чтобы понять историю своей страны, надо сначала узнать историю своей семьи, своего края, города, села.

– В Великой Отечественной войне есть эпизоды, о которых общество старается не говорить. Например, истории, связанные с предательством. Вы их реконструируете или обходите?

– У нас есть ребята, которые реконструируют донское казачество, перешедшее на сторону Гитлера. Они надевают казачьи папахи с немецкими кокардами. Это часть нашей истории, и у нас нет права не рассказывать о ней. Тем более это вызывает дискуссию, люди сами пытаются найти ответ: «Правильно ли они поступили, имели ли право изменить Родине».

– В вашей организации много военных, которые служили в горячих точках. Не сложно ли им реконструировать то, что они пережили?

– Те, кому тяжело, не принимают участие и стараются по различным реабилитационным программам избавиться от тех воспоминаний. Это люди, как правило, на войне случайные, их большинство. Те же, для кого война и военная служба — это призвание, профессия, гордятся участием в военных конфликтах. Что касается невоенных людей, то есть такие, кто участвует, чтобы прочувствовать ощущения деда или прадеда. Реконструкция — это полное погружение. Люди, которые впервые участвуют в реконструкции, бросаются на землю, закрывают голову руками — ведут себя так, как настоящий новобранец в первом бою.

– Вы не боитесь, что благодаря реконструкциям зрители могут воспринимать войну как шоу?

– Конечно, сначала определенная часть приходит именно с жаждой увидеть зрелищное действие, но возвращается она с другими эмоциями. И те люди, которые понятия не имели о войне, видели ее только в кино, они заново переосмысливают свое отношение к Великой Отечественной войне. Многие уходят в поисковую работу, начинают узнавать историю своей семьи. Для нас реконструкция — это способ гражданского воспитания.

В этом году в Ростовской области прошла 9-я реконструкция эпизода Афганской войны. Мы встретились с первым заместителем председателя Ростовского регионального отделения Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство», полковником запаса Игорем Блиджяном, участником этой войны и одним из организаторов мероприятия.

Игорь Блиджян. Фото из личного архива

– Почему вы реконструируете войну, которую видели?

– Во-первых, это была наша молодость, и она нас зовет. Во-вторых, ничем незаменимое ощущение боевого братства, по которому многие ностальгируют. Я отслужил в Афганистане 2 года, в армии — больше 30 лет. Связав свою жизнь с вооруженными силами, не жалею об этом. Всегда с удовольствием участвую в подобных мероприятиях. Крепкие рукопожатия, особая атмосфера предбоевого напряжения, так знакомого, запахи боя, будоражащие память. Все это дает особый настрой.

– Военные вкладывают свой личный опыт в реконструкцию?

– Если вы имеет в виду какие-то конкретные эпизоды, то чистых аналогий нет. Реконструкция проводится по сценарию, написанному на основе личного опыта многих наших товарищей. Представители ветеранского сообщества, военно-исторических и военно-патриотических клубов совместно работают над ним. И сценаристы, и режиссеры-постановщики, конечно же, прежде всего думают о зрителе: это должно быть динамично, зрелищно, реалистично. Это должно быть интересно смотреть. Но и об участниках тоже нужно подумать: действия должны быть физически посильны (в июне достаточно жарко), безопасны, технически подготовлены и осуществимы.

Чтобы вы примерно понимали, как это выглядит, вот вариант: идет войсковая колонна, на нее из засады подло нападают душманы, завязывается оборонительный бой. По радио вызывают подмогу. Прилетает вертолет, представляемый нашим многолетним и традиционным партнером — заводом «Роствертол», имитирует нанесение мощного огневого поражения, высаживает тактический десант. Силы афганских моджахедов контратакуют и разбивают. Ура! Победа! Радостная усталость. Вот и все.

Реконструкция Афганской войны. Фото из личного архива Игоря Блиджяна

– Насколько развито движение реконструкторов в Ростове?

– Оно молодое и очень мощное. На Западе, например, этим «болеют» давно и массово. У них движение реконструкторов зародилось на почве коммерциализации туристического бизнеса. Допустим, есть в Чехии памятник сражению под Аустерлицем. Кто-то умный подумал и решил: «А давайте проведем фестиваль, выкатим бочки с пивом, пожарим сосиски, заработаем на этой теме деньги».

У нас посыл был совсем другим. В Ростове первая реконструкция, проведенная Донским военно-историческим музеем, была посвящена знаменитому бою за вокзал и связана с желанием увековечить память людей, которые отстаивали в 1941 году наш город. То есть это наши близкие, родные вещи.

Потом уже, с расширением движения, ростом его авторитета, поддержкой, оказанной ветеранским сообществом, государственными органами, все начали погружаться в историческую тему. Появилось и «Азовское осадное сидение» с казачьей тематикой, и люди с доспехами и копьями из Средневековья, и блистательные кавалеры и дамы Наполеоновской эпохи, герои Первой мировой войны.

Ребята обрастали связями, знакомствами, ездили на фестивали по всей России и даже за рубеж, выигрывали призы. Ежегодно в феврале, в Окружном доме офицеров, проходит слет представителей военно-исторических клубов и поисковых отрядов. На нем проходит подведение итогов и намечаются новые планы. В роскошных залах звенят шпоры кавалеров и шелестят платья дам.

– Зачем вообще это нужно современному человеку?

– Проживая заново эпохальные исторические события, люди узнают и больше понимают свою страну. Родину. Кроме того, человеку нужно себя как-то идентифицировать. Одни это делают в баре, другие — в клубе моржей, третьи — в парке Горького на лавочке, играя в шахматы. А вот некоторые — надевая костюмы времен Великой Отечественной войны, казачьих времен, доспехи XIII века. Они хотят идентифицировать себя с Россией и ее историей.

Но самое главное: людям не хватает положительных эмоций. Реконструкция — это своеобразный escape, люди убегают, иначе жить невозможно под негативным давлением окружающей действительности. Нужен хоть какой-то родной кусочек тепла и света. Сегодняшний ритм жизни загоняет нас по квартирам, разъединяя и разъедая общество. На работе уже всех перегородками перегородили, люди как в клетках сидят, один на один с компьютером.

Что нам нужно сегодня — коллективное действие. Наши предки выходили в родные поля, разжигали костры, пели песни, водили хороводы. У них была масса совместного позитивного времяпрепровождения. Без этого человек социально недостаточен. А тут военно-исторические клубы, реконструкции.

Вот, например, женщина, тяжело и безрадостно работающая 5 дней в неделю в офисе, на два дня становится герцогиней Мальборо или донской казачкой. Наверное, ее это греет. А самое крутое, что все, что ты себе сфантазировал, можно воплотить в реальность. И не надо проходить кастинги, поступать в Щукинское училище, не нужно, чтобы тебя позвал на съемки режиссер Никита Михалков. Сшила платье, надела, вышла, и ты — красотка, и тебя все любят. И все тебе рады! Рядом друзья, дети, многие же участвуют семьями. Это удивительная вещь.

– Ты кто такой?

– Я — Дартаньян!

– Добро пожаловать в строй, господин Дартаньян!

И тебя сразу все любят! Вдумайтесь, ведь мы живем в эпоху колоссального дефицита свободной любви. Не с точки зрения сексуальной раскрепощенности и распущенности. А с той стороны, что ты же не можешь подойти к любому человеку в автобусе и сказать: «Я — Машенька, любите меня». А здесь море свободной энергии любви. Ты наряжаешься каким-нибудь рыцарем, гусаром, казаком или безродным вором XIII века, приходишь, и тебя все любят! Даром, ты представляешь? Человек без любви не живет, он хиреет, чахнет и умирает. Вот такая штука.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе