Новости – Общество
Общество
«Периода “бури и натиска”, как в Перми, не предвидится»
Фото: Антон Богославский
Корреспондент «Русской планеты» выясняла, почему в Ростове-на-Дону не получается создать свой культурный бренд
7 ноября, 2014 16:31
23 мин
Бренд города — тренд последних лет среди регионов России. В Ростовской области о брендировании разговоры ведутся уже лет тридцать. Донские казаки, купцы, «Ростов-папа» — пока что в городе не возникло новой, оригинальной идеи по созданию бренда. Так как никто серьезных исследований по этой теме не проводил, амбиции города «плавают» в огромном количестве вариантов продвижения. Среди них — развитие культурного потенциала города. Корреспондент «Русской планеты» поговорил с людьми, которые отвечают за формирование культурной среды в Ростове, и выяснил, что мешает им объединиться и создать крупный брендинговый проект города.
Поэзия за три копейки
Владимир Козлов — генеральный директор и главный редактор делового журнала «Эксперт Юг», доктор филологических наук и создатель первого на юге России литературно-исследовательского журнала о поэзии «Prosodia». Он организовал круглый стол «Культурное позиционирование региона: какие проекты нужны югу России?», где в отличие от многих обсуждений позиционирования города не было предложений сделать бренд из стереотипа «Ростов-папа».
– Задачей этого разговора было обратить внимание на то, что целый ряд культурных проектов в городе создается частными усилиями. Но те, кто официально отвечает за эту сферу деятельности, и те, кто создают эти проекты, сегодня никак не связаны. Мы хотели свести тех, кто курирует культуру и тех, кто занимается проектами. Есть почва, которая объединит всех — желание, чтобы в Ростове таких проектов было больше.
– На круглом столе было заявлено, что городу нужны проекты федерального уровня. Что это значит?
– В Ростове в разных сферах — музыка, живопись, наука, литература — довольно много чего происходит, но это — частные истории. Однако любая территория заинтересована в том, чтобы иметь культурные проекты, звучащие на федеральном уровне. На самом деле, делать проекты в культуре сейчас довольно просто. Они не требуют больших денег, и если у людей, которые этим занимаются, есть минимальное по меркам бизнеса финансирование, то сделать можно многое. Определяющее значение имеет интеллектуальная составляющая. Но большие проекты требуют объединения ресурсов и усилий.
– Зачем городу звучать на федеральном уровне?
– Это серьезно влияет на качество жизни. Почему из городов уезжают мозги, таланты? Это вопрос включенности конкретной территории в федеральные процессы. Если вы не можете жить в Ростове и заниматься своим делом (то есть заниматься вы можете, но нет инфраструктуры — журналов, критиков), вы, скорее всего, переберетесь туда, где все это есть.
– Вы создали эту инфраструктуру для поэтов и критиков?
– Мы сделали за копейки так называемую поэтическую инфраструктуру, которая вписывает Ростов в федеральные процессы. Она состоит из четырех компонентов: Центр изучения современной поэзии в ЮФУ, ежегодный научный семинар о поэзии, ежегодный фестиваль «Дни современной поэзии на Дону», когда авторы приезжают и проводят творческие встречи в Ростове, и федеральный литературно-исследовательский журнал «Prosodia».
– В журнале будут публиковаться региональные авторы?
– Смысл не в том, чтобы обслуживать региональных авторов, а в том, чтобы любой автор высокого уровня не считал ниже своего достоинства публиковаться в Ростове. Мы стремимся, чтобы поэты не считали, что едут в провинцию. Мы один сезон отработали, а нам уже поступают предложения о дополнительных конференциях. Кто-то приезжает уже в рамках своих собственных интересов, начинается циркуляция. Достаточно создать несколько проектов, и через Ростов начинает идти жизнь. И тогда не надо уезжать.
– Зачем тогда делать крупный федеральный проект, если можно делать маленький, но хороший, через который будет идти жизнь?
– Поэзия — узкая ниша, там не надо больших денег. Например, театральный фестиваль — это совершенно другой бюджет. За крупные проекты стоит браться, они вдохновляют тех, кто в одиночку не решается работать. Сидит такой человек, ему кажется, что в городе ничего не происходит, чего же ему за что-либо браться? Но появляется крупный проект, и возникает общее ощущение, что здесь что-то шевелится. Тогда подтягиваются те, кто сидел по норам.
– На обсуждении вы проводили пример крупного проекта «Пермь — культурная столица». Там была мощная поддержка администрации, которая пригласила галериста Марата Гельмана. Но в городе образовалась серьезная оппозиция по отношению к гельмановской деятельности, которую составляла местная культурная элита.
– Ситуация в Перми наталкивает на вопрос о том, по какому пути двигаться: приглашать со стороны, чтобы нам сделали, или вырастить проекты самим. Я, конечно, на стороне местной элиты. Это вопрос доверия чиновничества к своим деятелям и понимания того, что происходит в регионе. Если вы хотите сформировать реальную стратегию, а не просто произвести резонанс, нужно опираться на местную культурную элиту. А Гельман примерно везде одинаков. В Краснодарском крае история с Гельманом закончилась еще быстрее, чем в Перми. Губернатору Ткачеву понравилось, как зазвучала Пермь, и он пригласил его в Краснодар с общим посылом: «Сделай на Кубани, как в Перми, только круче». Первую же гельмановскую выставку «Icons» не дали открыть казаки. Результат получился противоположным. Нельзя не учитывать контекст региона.
– Нужно развивать только местную аутентичную культуру?
– Нельзя запираться. Содержательно нужно быть вписанным во все глобальные процессы, потому что островок, в котором живет исключительно запертая в себе донская культура, нежизнеспособен. Донская культура получит шанс, если будет вписанной во все остальные культуры, если будет способна давать ответы на то, что обсуждает весь мир. Или как минимум русский мир.
«Интерес перешел в область скандалов»
Александр Лишневский — ростовский художник, комиссар первой южно-российской биеннале, в которой участвовали более 300 художников из Ростова, России и мира. Художественный проект международного уровня был замечен в Москве и попал в шорт-лист государственной премии современного искусства «Инновация» в номинации «Региональный проект». Тогда, в 2010 году, Лишневский, открывая биеннале, уже говорил о следующей выставке, которая должна была пройти через два года. Однако в Ростове по-прежнему не проходили художественные международные проекты.
– Почему у вас не получилось провести вторую южно-российскую биеннале?
– Потому что завести людей и сделать крупный проект при минимальной поддержке и с минимальным бюджетом, сделать его как подвиг, можно только один раз. В 2010 году администрация дала нам немного денег, в 2012 году нам уже отказали, несмотря на то, что проект стал крупным культурным событием.
– Почему вы взялись за организацию биеннале?
– Я живу в этом городе и занимаюсь современным искусством. Нужно иметь какие-то силы, чтобы выставляться в Москве. В Ростове маленькие галереи организовывались и исчезали. Для города-миллионника это капля в море. За 20 лет новой России в Ростове не было крупных художественных событий, министерство культуры не финансировало, выставки проходили за счет художников. За год я подготовил к биеннале близких друзей.
– Почему вы говорите об организации как о подвиге?
– Многое я взял на себя. Дизайн, поиск спонсорских денег, площадок. В Ростове, где на культурные проекты сложно найти финансирование, это тяжелая и неприятная работа. Бюджет фестиваля в итоге сформировался из двух источников. Бывший министр культуры Светлана Васильева — дама незаинтересованная в современном искусстве — по каким-то причинам согласилась выделить нам 500 тысяч рублей. Эти деньги ушли на каталог. За месяц до открытия биеннале у нас не было ни копейки. А потом спонсоры начали давать по 50, 100, 200 тысяч. Табачную фабрику нам предоставили, где мы выставили большую часть работ. В результате проект обошелся в один миллион рублей.
Результат, который не купишь за деньги, — это тот факт, что южно-российская биеннале вошла в короткий список государственной премии современного искусства «Инновация». Само вхождение в шорт-лист — это уже признание профессионального уровня. Мы построили институцию. Есть каналы, связи, и легко можно при смешном бюджете провести следующую биеннале. Муки рождения пройдены, организовать вторую выставку — это техническая работа. Но нынешний министр культуры осторожно относится к современному искусству. Для чиновников понятны пейзажи: степи, море, лес. А у нас разговоры, каким будет искусство. Все начинания были свернуты.
– Может быть, администрация боится художественной провокации?
– Современное искусство — это практически всегда позиция политическая. Интерес к этому искусству перешел в область скандалов. Это формирует осторожное отношение к искусству. Биеннале — почва, которая предполагает выращивание культуры у себя. У художника есть мотивация — сделать проект для биеннале. С другой стороны, когда есть такие регулярные события, у людей появляется уверенность, что их город не хуже других. Меняется представление о качестве жизни. Это не прямая связь, но культурный проект может повлиять на экономическую жизнь города. Это вопрос дальновидности местной власти.
Тема первого южно-российского биеннале называлась «Сеанс связи». Основной проект выставки «Сеанс связи: власть. Народ. Прошлое. Традиция» осмысливал современное коммуникативное пространство. В 2010 году это удалось. Александр Лишневский показал мне заявку на проект второй южно-российской биеннале, концепция которой уже разработана. Ее тема — российско-украинские отношения. «На этом поле все поломано. Кто-то должен лечить», — говорит художник. В проектной заявке биеннале написано, что художественный проект поможет демонтировать имидж Ростова как военной базы.
«Креативность, помноженная на характер»
Евгений Самойлов — владелец арт-галереи «16thLINE», основатель арт-пространства «MAKARONKA» и независимого экспериментального театра «18+». Занимается бизнесом. Галерейный проект вытек из увлечения современным искусством. Галерея не раз участвовала в международных арт-ярмарках. В арт-пространстве «MAKARONKA» проходят крупные городские фестивали, работают мастерские художников.
– Несколько лет назад мне очень захотелось создать галерею, которая бы профессионально занималась продвижением современного искусства в Ростове. С самого начала в галерее была сформирована достаточно большая команда профессионалов, был создан консультационный совет, привлечены кураторы как российские, так и западные, — рассказывает Самойлов.
– Первый спектакль театра «18+» «Папа» — это попытка найти ассоциативный ряд города Ростова-на-Дону, его культурный код?
– Да, можно и так сказать. Спектакль был сделан по технологии вербатим, то есть группа драматургов, режиссеров методом случайной выборки опрашивали горожан о Ростове, об их ассоциациях, мыслях, любви, нелюбви к городу. Потом Любовь Мульменко собрала все высказывания в сценарий, а Юрий Муравицкий поставил спектакль. На мой взгляд, им это удалось, в спектакле наш город очень хорошо считывается: со своими жителями, проблемами, настроениями, историей. Мы играли его в Москве на площадке «Театр. Doc» и в конкурсе «Новая пьеса» в рамках фестиваля «Золотая Маска». Получили прекрасные отзывы от москвичей и бывших ростовчан, живущих в столице.
– Недавно в вашем театре прошел благотворительный спектакль «Все еще впереди» с участием детей, болевших лейкозом. Это первый опыт создания социально-значимых проектов? Планируете ли вы сотрудничать и дальше с благотворительными и социальными организациями?
– Участие в благотворительном спектакле «Все еще впереди», который театр «18+» сделал в рамках проекта «Театр+Общество» при поддержке Минкульта РФ и компании «Культпроект» — это часть проектов, которые подразумевают участие театра в социальной работе с незащищенными слоями населения. Мы уже второй раз участвуем в таких проектах. Первый раз это была драматургическая лаборатория с подростками из неполных семей и неимущих. Дети под руководством педагогов-драматургов Вячеслава Дурненкова и Марии Зелинской писали пьесы, а потом наш главный режиссер Ольга Калашникова поставила их. Пьесы были очень острые, после просмотра было бурное обсуждение. Дети остались очень довольны результатом, их самооценка выросла во много раз, они стали гораздо увереннее.
Спектакль «Все еще впереди» — документальный, дети в этом проекте пьес не писали, а работали на мастер-классах педагогов по актерскому мастерству, речи и пластике. В результате все они сыграли в очень жестком спектакле, сделанном на материалах интервью родителей, врачей и писем самих детей, с использованием (с разрешения детей) некоторых фрагментов историй болезни. Главной целью спектакля была идея показать, что лейкоз лечится. На 2015 год у нас запланирована работа с детьми-аутистами, рабочее название проекта — «Дети дождя».
– Что для вас значат понятия «местечковый проект» и проект федерального уровня? Вы можете назвать несколько качественных критериев культурных проектов федерального и международного уровней?
– Определению «местечковый» я бы предпочел определение «локальный». Все-таки у первого есть сегодня некоторый негативный смысл. Локальный проект замкнут на себе, он редко имеет вектор на развитие вовне. Это проект о том, что происходит внутри, и он только тому региону и интересен, где сделан. Зачастую локальные проекты отражают события узкого характера. У хорошего локального проекта всегда есть шанс перейти в разряд проектов уровня федерального. И главное здесь не деньги, а креативность идеи, помноженная на характер. В 2014 году галерея «16thLINE» работала над серьезным локальным проектом, который, смело можно сказать, имеет федеральное значение. Это выставка «Отцы и дети», включающая в себя пять поколений ростовских художников, начиная с 60-х годов ХХ века и по сегодняшний день. Проект интересен тем, что он, показывая историю развития ростовского современного искусства, вписывает тем самым ростовское искусство в историю всероссийскую и отчасти даже мировую. Сейчас эта экспозиция выставлена в пермском музее современного искусства «PERMM». В дальнейшем планируется показать его и в других городах. Как мне кажется, именно это и есть критерий качества проекта, его уровня — значимость для истории искусства, влияние и возможность изменения исторической картинки, вписываемость его в историю.
– Художник Александр Лишневский, который организовывал южно-российскую биеннале, рассказывал, как ему было трудно найти спонсоров среди представителей бизнеса. Почему ростовские предприниматели не готовы спонсировать культурные проекты?
– А почему предприниматели должны хотеть тратить деньги на культуру? На мой взгляд, не совсем правильно ждать инвестиций от предпринимателей в культуру, а тем более, упрекать их в том, что они не тратят денег на нее. Предприниматели платят налоги в бюджет, и именно бюджет должен правильно распределять средства. У нас заложена достаточная сумма на культуру, но вот как она распределятся, это вопрос.
– Сейчас примером работы с культурной средой служит прогремевший проект «Пермь — культурная революция», который вызвал неоднозначную реакцию в местной культурной элите. В Перми организовалась оппозиция по отношению к проекту. Их основной довод в том, что проект был запущен без учета сформировавшейся местной культурной среды. Нужна ли такая революция Ростову? И если да, то кто ее должен организовывать? Местные культурные деятели или приглашенные федеральные менеджеры культуры?
– Пермский культурный проект — это такая масштабная акция по превращению Перми в «культурную столицу», попытка вывести регион на новый уровень и таким образом победить в «гонке регионов». Пермская культурная революция ознаменовалась ведь не только появлением музея современного искусства. Были переформатированы театры, постоянно проводились различные фестивали. Была попытка окультурить досуг горожан, не дать самым ценным кадрам и светлым головам убежать из города. И мне кажется, что организаторам все почти что уже и удалось, но вот власть не вовремя поменялась. Ведь постоянно что-то происходило, количество культурных инициатив увеличилось в разы. Уже только количество могло перерасти в качество, а что говорить о самом качестве. Однозначно Ростову не помешало бы что-то подобное. И при организации подобного культурного проекта в Ростове-на-Дону стоило бы, наверное, все-таки опираться на людей, которые имеют опыт управления современными культурными проектами. Таких у нас, например, в управлении культуры просто нет. Это не значит, что нужно приглашать «опытного дядю» и беспрекословно следовать всем его указаниям. Это значит, что местные культурные деятели должны понимать, что культурные проекты — это территория живых действий, постоянно требующая новых идей и «свежей крови». Нельзя развивать культуру региона, следуя только за этнографией Донского края. Нужно стремиться «из», а не замыкаться «в». Нужна динамика и движение, актуальность. И очень важно не забывать про молодежь и выжимать из них все соки — идеи и энергию, давая им возможность самим писать свою историю.
«Везде бегают талантливые дети»
Ростовское джазовое сообщество — сильнейшее в России и известное в Европе. Еще в 70-х годах с приездом Кима Назаретова, основоположника эстрадно-джазового образования в России, в Ростове стала создаваться инфраструктура для джазовой музыки. Сначала было открыто отделение джазовой и эстрадной музыки в Ростовском училище искусств, чуть позже кафедра джазовой и эстрадной музыки в консерватории имени Рахманинова. Город стал принимать международные фестивали. Создав инфраструктуру и найдя единомышленников, Ким Назаретов обеспечил ростовскому джазу жизнь даже после развала страны, в которой он становился. В 1995 году ученики Кима Назаретова открыли детскую джазовую школу.
– Школа была открыта как муниципальная, и это был первый, наверно, случай, когда в новой России открывалась специализированная детская джазовая школа, — рассказывает Арам Рустамянц, директор школы и ученик Кима Назаретова. — Мы открыли ее с набором в 50 человек. Это государственная норма числа детей для открытия школы. Нас тогда поддержали мэр Чернышев и глава Пролетарского района Зоя Степановна — выделили корпус, в котором мы сейчас сидим. Тогда это было просто заброшенное помещение, которое принадлежало образованию. Мы хотели создать школу, которой нет на карте, но мы видели, как это должно работать. Как нужно заниматься с детьми, чтобы был результат. Первые 50 детей были первыми попавшимися: брали всех, кто здесь бегал в Александровке. Через два месяца нам говорили: «Где вы взяли такое количество талантливых детей?». Мы не набирали, просто постарались с ними поработать. Оказалось, что везде бегают талантливые дети. Сейчас у нас 500 детей и небольшой конкурс для зачисления.
– Как вы думаете, почему власти решили помочь вам с открытием школы?
– Потому что в Ростове были джазовые традиции, мы лишь сделали очередной шаг, когда ребенка нужно довести до училища, заполнили нишу.
– Вы еще организовываете ежегодный международный джазовый фестиваль «Ростовский джаз приглашает».
– Да, с 2000-х годов. Сначала фестиваль не был ежегодным. Мы не проводим фестиваль, если нет финансирования. Первые годы я старался проводить его за счет спонсорских денег, а потом мы смогли подключить администрацию. С 2003 года ежегодно стали проводить фестиваль «Ростовский джаз приглашает». Со временем у города возникло ощущение, что это его визитная карточка. Поняли это и власти. Фестиваль стал проводиться за счет городского бюджета. Мы даже сдвинули фестиваль с весны на осень и приурочили его ко Дню города. Конечно, денег обычно не хватает, поэтому нам помогают города-побратимы. У нас гибкая финансовая система.
– Почему джазовое сообщество устояло?
– Благодаря личностям. Ким Назаретов был человеком, который вдохновлял, за которым хотелось идти.
«Бренд города не формируется в одночасье»
На запрос «Русской планеты» о том, как позиционирует себя Ростов-на-Дону с точки зрения культуры, начальник управления культурой администрации города Людмила Лисицина ответила энциклопедическими данными об историческом и культурном наследии Ростова-на-Дону. Перечислив все государственные культурные структуры, Лисицина назвала их достойными позициями для успешного культурного бренда города. В список вошли Ростовский театр музыкальной комедии, Новый Ростовский государственный музыкальный театр, театр драмы имени Максима Горького и так далее. Администрация города поддерживает международный фестиваль «Аккордеон плюс», джазовый фестиваль.
– Обладание сильным брендом — это лучшее преимущество, которое может иметь сегодня город. Предполагаю, что программа брендинга города должна начинаться с изучения и обоснования ключевых национальных компетенций, областей, в которых город демонстрирует большие достижения. Бренд города не формируется в одночасье. Как правило, он является результатом исторических, культурных, политических и других событий за многие десятилетия, — сказала Лисицина.
– Нужна ли Ростову культурная революция, которая прошла в Перми?
– Конечно же, нет. Как известно, пермская культурная революция, которая носила социально-острый характер, не удалась. Наш город сегодня за статус культурной столицы Европы не борется. В Ростове-на-Дону культура не потеряла свой приоритет, идеологию. В культурной отрасли города не предвидится периода «бури и натиска», как в Перми. Меньше всего нам бы этого хотелось сегодня.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
